Гора

Она вышла из лесу, когда солнце уже встало. У подножья Горы было хорошо – луг, перламутровый от утренней росы, солнечные блики, бабочки порхают и птички поют. Господи, если бы было можно сесть где-нибудь на камушке у ручья и сидеть, созерцать бег струй! Но нет, ее ждала Гора, и времени на отдых не было. «В движении – жизнь!», – пробормотала она, окидывая взглядом предстоящий подъем. Коротко вздохнула и двинулась к Горе.

Сизиф был на месте, сидел воле своего камня, щурился на солнышко, явно наслаждаясь короткими минутами отдыха.

- Здорово, подруга! – крикнул он ей. – Утро-то какое, а?

- Утро что надо, - согласилась она, подходя к камню. – Славное утро. Хочется в нем раствориться.

- Так растворись! – с энтузиазмом предложил Сизиф. – Быть частью всего этого… ветерком! Лучиком! Цветком! Что может быть прекраснее?

- Ага. Только не могу. Лезть надо.

- Слушай, давно хотел спросить. Ну зачем тебе на Гору? Ладно – я, мне кара такая Богами определена, да и поделом – пофестивалил я в свое время ого-го! Но хоть знаю, за что страдаю. А ты – сама, добровольно, каждый день… Ты-то себя за что наказываешь?

- Ничего и не наказываю! – нахмурилась она. – Надо, вот и лезу.

- Кому надо-то? – не понял Сизиф. – Только не говори, что тебе! Никогда не поверю, чтобы столь прекрасная юная дева обрекла себя на бесконечный подъем, бессмысленный и беспощадный!

- Я не обрекла, я так решила, – объяснила она. – Я должна достичь определенных высот, взять свою вершину, понимаешь?

- Кому должна-то? – продолжал недоумевать Сизиф.

- Всем. Себе в первую очередь, – строго сказала она. – Вставай, пора!

Сизиф с кряхтением поднялся, поплевал на руки, взялся за свой камень.

- Ну, покатились, что ли? – крякнул он и стал толкать камень в гору. Девушка пошла рядом. Начался подъем. На нее сразу навалилась тяжесть, как будто она тоже толкала камень, только незримый.

- Ты как? – искоса глянул на нее Сизиф.

- Ничего, справляюсь пока, – сквозь зубы ответила она.

На самом деле ей уже было плохо. Вот так всегда: только начнешь подъем, а уже и тревога какая-то, и под ложечкой сосет, и тоска вырастает-разливается, и безнадега поднимает свою змеиную голову… Но она каждый раз призывала на помощь всю свою силу воли и упорно лезла наверх. Гора должна была ей покориться, и точка.

Вскоре подъем стал круче. Сизиф пыхтел, толкал свой камень. Она шла за ним, считая шаги. «Девятьсот сорок восемь… девятьсот сорок девять… девятьсот пятьдесят…».

- Перекур, – объявил Сизиф, приостанавливаясь. – Ну что, сегодня полегче?

- Нет, – коротко сказала она. Сизиф был свой, почти родной, перед ним не надо было «держать лицо» и притворяться, что все хорошо и лезть в гору ей все равно что семечки щелкать.

- Бледная ты, – обеспокоенно всмотрелся в ее лицо Сизиф. – Нехорошо выглядишь, нерадостно. Может, не полезешь дальше?

- Полезу, – упрямо сказала она. – Надо пройти хотя бы на пару метров больше, чем вчера. Тогда день, считай, не зря прожит. Можно радоваться жизни.

- Странные у тебя представления о радости жизни, – неодобрительно заметил Сизиф, но спорить не стал. – Ну, двинулись?

Теперь Гора стала словно бы наваливаться на нее сверху, давить, душить. Разумеется, это была иллюзия, игры воображения, но ей от этого было ничуть не легче. Дыхание сбивалось и горло перехватывало вполне реально, и внутри нарастал панический ужас перед Горой, которая вот-вот засыплет, поглотит, похоронит под осыпью камней.

- Зачем ты пугаешь меня, Гора? – тихо спросила она, не разжимая губ.

- Чтобы ты сюда не ходила, – глухо пророкотала где-то в голове Гора. – Дурочка, тебе сюда не надо.

- Мне надо, – непреклонно возразила она. – Раз лезу, значит надо!

- А зачем, зачем? – прошелестела Гора.

- Другие лезут, и я лезу, – устало отрезала она, и Гора умолкла.

- Постоим, что ли? – спросил Сизиф, подпирая камень плечом. – Ну, ты в порядке? Сейчас еще круче будет.

- Вроде ничего, жить можно, – скупо усмехнулась она. – Если это, конечно, жизнью называть…

- Вот и я говорю, – подхватил Сизиф. – Смотря что называть жизнью? Это ведь у всех по-разному! Одиссей вон всю жизнь на странствия положил и был этим счастлив. Пенелопа его всю жизнь ждала – и тоже счастлива была, в легенды вон вошла. Хотя со стороны посмотреть – чего счастливого, вдовой при живом муже проживать? Но она так решила… Я вот вызов Богам бросал, мне обвести их вокруг пальца за счастье было. И знал ведь, что рано или поздно ответить придется – а не мог отказать себе в таком удовольствии. И не жалею! А ты-то чего? Тебе что за счастье лезть в Гору по бездорожью?

- Счастье – в преодолении, – подумав, сказала она. – Взобраться… достичь… покорить вершину. Там, наверху, и будет счастье.

- Э, неееет, – с сомнением протянул Сизиф. – Это ты ошибаешься. Там, наверху, будет момент триумфа. Но сколько он продлится? Мгновение, два? А потом что? Ты же не будешь стоять на вершине всю жизнь? Придется спускаться, искать другие вершины, ходить по другим дорогам. На это и уходит время. Потому точно тебе скажу: если ты не получаешь счастья от самой дороги, на кой тебе вершина? Так от триумфа до триумфа уйма времени пройдет, а где же радость жизни?

- А ты много знаешь о Радости Жизни? – не удержалась от язвительного замечания она.

- Я – знаю, – немедленно подтвердил Сизиф. – Если бы я не черпал радость жизни из всего, что вокруг меня, каково бы мне было таскать этот камень до скончания веков?

- И когда ты испытываешь счастье? Когда достигаешь вершины или когда отдыхаешь внизу, у подножья Горы?

- А я его всегда испытываю, – широко улыбнулся Сизиф. – Это моя такая месть Богам. Они думали, что все, ущучили меня на веки вечные. А вот фигу им спелую! Подняться на вершину – это ерунда. А вот когда камень катится вниз, я следом спускаюсь, неспешно так, пейзажами любуюсь, горным воздухом дышу… Тишина, покой, простор! И потом, у подножья, пока к новому подъему готовлюсь – сяду, глаза закрою, расслаблюсь, и так мне хорошо! Хоть минутки – да мои. Боги думали, что это кара. Но не существует кары для того, кто любит Жизнь во всех ее проявлениях!

- Красиво рассказываешь, – вздохнула она. – Даже завидно.

- О Боги, рыдайте! Сизифу позавидовали! – фыркнул он. – Ладно, пора. Идешь?

- Иду, – зашевелилась она, разминая затекшие ноги.

Она лезла и прислушивалась к себе. Нет, никакой радости жизни она не ощущала. И счастья тоже. И даже простого энтузиазма. «Зачем я лезу?, – спросила она себя. – Ну вот зачем, зачем? Ведь можно было по канатке подняться, в двух километрах всего, со всеми удобствами, 15 минут – и на вершине. Или на автобусе, по серпантину. Но я почему-то вновь и вновь выбираю вот этот долгий, трудный и безрадостный путь. Почему?».

«Нечего искать легких путей. Это не по-комсомольски», – сказал незнакомый Голос внутри нее. «Ты должна всем доказать, что ты чего-то стоишь», – шепнул другой Голос. «Уважение надо сперва заслужить», – включился третий. «Тяжело в ученье, легко в бою», – хихикнул четвертый. «Мы лезли, и ты лезь, – наперебой стали поучать ее Голоса. – Покой нам только снится. На том свете отдохнем. Мало ли чего ты там хочешь? Надо, надо! Должна!».

«Заткнитесь все! Я не хочу вас больше слышать!», – мысленно завопила она и рванулась вверх. Голоса испуганно умолкли и отстали. Зато гулко билось сердце и пульсировало в висках. Но она упорно карабкалась, уткнувшись взглядом в тело Горы.

- Приехали! Вершина! – жизнерадостно объявил Сизиф, останавливаясь.

- Как «вершина»? – удивилась она. – Я что, дошла???

- Славься же, юная дева, достигнув вершины, белым хитоном сметая остатки сомнений… – воздев руки, с пафосом и нараспев затянул хвалебную оду Сизиф.

Камень с грохотом покатился вниз, увлекая за собой множество камешков поменьше.

- Зачем ты его отпустил? – вскрикнула она. – А вдруг он там, внизу, кого-нибудь пришибет?

- Значит, такова его судьба, – беспечно ответил Сизиф, щурясь в небо.

- Но ты… Разве тебе не хотелось хоть минуточку насладиться тем, что вон он, камень, на вершине горы?

- А смысл? – философски пожал плечами Сизиф. – Он столько раз уже был на вершине этой горы… А сколько еще будет! Я наслаждался ощущением камешков под моими сандалиями. Короткими остановками в пути. Обществом прекрасной девы, которую Боги послали сопровождать меня в пути. Нашими интересными беседами. А камень… Что ж камень? Он ведь существует только в моем воображении. Кара за некоторые… мммм… запретные удовольствия при жизни.

- А мой камень? Тот, который словно висит на мне, пугает меня и мешает подниматься? Который наполняет тоской и отнимает надежду? Он тоже существует только в моем воображении? – спросила она.

- Разумеется, – кивнул Сизиф. – Весь мир существует только в нашем воображении. Как вообразим – так и существуем.

Она наконец-то посмотрела вниз. Да, это была вершина. С нее открывалась великолепная панорама – во все стороны. Были видны долины, поселения, ниточки рек.

- Ну и как? – заинтересованно спросил Сизиф.

- В принципе, красиво, – кисло отозвалась она. – Хотя знаешь… Вот стою я на вершине, и думаю: ну и что? Вот я поднялась, все прошла, все преодолела, а радости-то особой нет. Ну, может, облегчение, что все кончилось, немного гордости за то, что все-таки смогла. И все!

- Я же тебе говорил, – покашлял Сизиф. – Если ты не находишь радости в самом процессе, цель ее тоже вряд ли принесет. Это так.

- Но почему? – чуть не плача, спросила она. – Почему ты, обреченный Богами на бессмысленное закатывание камня, счастлив и благословляешь свой Путь, а я – нет???

- Потому что я выбрал эту дорогу, понимаешь? – тихо сказал Сизиф. – Какой бы она ни была, но она – моя. А ты, о дева, похоже, идешь не своей дорогой.

- А какая она, моя? – с тоской закусила губу она.

- А вот для этого и существуют Минуты Тишины. Когда все мысли уходят из головы, когда есть только двое – Ты и Вселенная. Тогда ты можешь наконец-то услышать себя… Здесь, на вершине, очень хорошо слушать тишину. Попробуй!

И она, вытянувшись в струнку и закрыв глаза, замерла, прислушиваясь к звенящей горной тишине, которая сейчас наполняла ее изнутри, от кончиков ногтей до кончиков волос.

«Может быть, за этим ты и стремилась на вершину, девочка? – подумал Сизиф. – Чтобы здесь, на Горе, наедине с собой, понять, куда тебя по-настоящему зовет твое сердце? И где он, твой Истинный Путь?»

Автор: Эльфика